![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
А есть ли среди вас любители Вересаева?
Jun. 10th, 2008 04:55 pmСреди нас есть - это я. Нет, беллетристику его я не люблю - на мой вкус, что-то в ней натужное есть, тяжелое. Как непропеченный хлеб. А вот воспоминания о детстве-юности, "Пунктирные портреты", рассказы и "Записки молодого врача" - очень даже.
---
В детстве я был большой рева. Дедушка дал мне пузырек и сказал:
- Собирай слезы в этот пузырек. Когда будет полный, я тебе за него дам двадцать копеек.
Двадцать копеек? Четыре палки шоколаду! Сделка выгодная, Я согласился.
Но не удалось собрать в пузырек ни одной капли. Когда приходилось плакать, я забывал о пузырьке; а случалось вспомнить, - такая досада: слезы почему-то сейчас же переставали течь.
---
Кто-то меня однажды обидел, я длинно и нудно ревел, Подали обедать. Мама деловым тоном сказала: - Ну, Витя, перестань плакать и садись обедать. А пообедаешь, - можешь, если хочешь, продолжать. Я перестал и сел обедать. После обеда заревел опять. Мама удивленно спросила:
- Чего ты, Витя?
- Ты же сама сказала, что после обеда можно.
Так эта история фигурировала в семейных наших преданиях и так всегда рассказывалась. Но мне помнится, дело было иначе. После обеда братья и сестры со смехом обступили меня и стали говорить:
- Ну, Витя, теперь можно, - реви!
Мне стало обидно, что они смеются надо мною, и я заревел, а они еще пуще захохотали.
---
Мы причащались. Подошла к причастию молодая Дама в белом платье с большим квадратным вырезом на груди. Сестра Юля с удивлением мне прошептала:
- Витя, посмотри-ка. Зачем у нее впереди голое? Наверно, не хватило материи.
Я презрительно ответил:
- Вот глупая! Вовсе не потому. А просто, чтобы легче было чесаться, когда блохи кусают. Ничего не расстегивать. Засунул руку и чешись.
- А-а...
Всегда у нас в комнатах жили собаки, - то огромный ньюфаундленд, то моська, то левретка. И блохи были нашей всегдашнею казнью.
---
Мне хотелось спать, я поужинал с маленькими и лег в девять часов. А было воскресенье, и были гости. И за ужином у больших были блинчики с дынным вареньем. Ели их и Миша и Юля. Я про это узнал только утром и горько заплакал. И спрашивал Юлю:
- Вкусные были? Юля виновато отвечала:
- Очень вкусные.
И я плакал еще горше. Потом стал рассуждать так: я вчера вечером блинчиков не ел. Миша и Юля ели. Ну и что ж? Теперь-то, утром, - не все равно? Иначе бы я себя теперь чувствовал, если бы вчера ел блинчики? Приятнее сейчас Юле? Вовсе нет. Одинаково у всех троих ничего сладкого. И это меня утешило.
---
http://az.lib.ru/w/weresaew_w_w/text_0280.shtml
---
В детстве я был большой рева. Дедушка дал мне пузырек и сказал:
- Собирай слезы в этот пузырек. Когда будет полный, я тебе за него дам двадцать копеек.
Двадцать копеек? Четыре палки шоколаду! Сделка выгодная, Я согласился.
Но не удалось собрать в пузырек ни одной капли. Когда приходилось плакать, я забывал о пузырьке; а случалось вспомнить, - такая досада: слезы почему-то сейчас же переставали течь.
---
Кто-то меня однажды обидел, я длинно и нудно ревел, Подали обедать. Мама деловым тоном сказала: - Ну, Витя, перестань плакать и садись обедать. А пообедаешь, - можешь, если хочешь, продолжать. Я перестал и сел обедать. После обеда заревел опять. Мама удивленно спросила:
- Чего ты, Витя?
- Ты же сама сказала, что после обеда можно.
Так эта история фигурировала в семейных наших преданиях и так всегда рассказывалась. Но мне помнится, дело было иначе. После обеда братья и сестры со смехом обступили меня и стали говорить:
- Ну, Витя, теперь можно, - реви!
Мне стало обидно, что они смеются надо мною, и я заревел, а они еще пуще захохотали.
---
Мы причащались. Подошла к причастию молодая Дама в белом платье с большим квадратным вырезом на груди. Сестра Юля с удивлением мне прошептала:
- Витя, посмотри-ка. Зачем у нее впереди голое? Наверно, не хватило материи.
Я презрительно ответил:
- Вот глупая! Вовсе не потому. А просто, чтобы легче было чесаться, когда блохи кусают. Ничего не расстегивать. Засунул руку и чешись.
- А-а...
Всегда у нас в комнатах жили собаки, - то огромный ньюфаундленд, то моська, то левретка. И блохи были нашей всегдашнею казнью.
---
Мне хотелось спать, я поужинал с маленькими и лег в девять часов. А было воскресенье, и были гости. И за ужином у больших были блинчики с дынным вареньем. Ели их и Миша и Юля. Я про это узнал только утром и горько заплакал. И спрашивал Юлю:
- Вкусные были? Юля виновато отвечала:
- Очень вкусные.
И я плакал еще горше. Потом стал рассуждать так: я вчера вечером блинчиков не ел. Миша и Юля ели. Ну и что ж? Теперь-то, утром, - не все равно? Иначе бы я себя теперь чувствовал, если бы вчера ел блинчики? Приятнее сейчас Юле? Вовсе нет. Одинаково у всех троих ничего сладкого. И это меня утешило.
---
http://az.lib.ru/w/weresaew_w_w/text_0280.shtml
